Стишки.

Стишки.

Маньяк отравленные деньги
На счёт детдома перевёл
Погибло двадцать депутатов
Два мэра и один министр.

Стишки-пирожки.

у анатолия из жопы
растёт вторая пара рук
он ею пользуется редко
и лишь для помощи жене

любимый взял меня за локоть
подвёл к окну и показал
всё то чего я не увижу
вовеки если не заткнусь

как можно жить совсем без хлеба
и с непомытою плитой
спросил андрей и сразу умер
по крайней мере для меня

семён успел на электричку
и там ему сломали нос
и он сидит понять не может
так он везучий или нет

хотел повеситься проснувшись
но было очень лень вставать
попробовал горизонтально
не вышло просто так лежу

мне страшно прыгать спарашютом
сказал инструктору олег
всё хорошо олег не бойся
сегодня прыгнешь без него

катился колобок по лесу
пел песню он закрыв глаза
а как с открытыми катиться
когда ты катишься лицом

хочу любить и быть любимой
сказал олег и замолчал
молчал в ответ военный доктор
молчал военный комиссар

быть можно дельным человеком
и в офисе в пасьянс играть
кататься взад вперед на стуле
и ждать когда же шесть часов

кто не познал интимно женщин
и кто тем более мужчин
грядeт две тысячи двенадцать
куда откладывать алe

сорокалетний буратино
с надеждой едет на кавказ
он одинок ему сказали
там могут вырезать семью

ты слышишь арию пельменя
он в закипающей воде
поёт что раньше был холодным
и чёрствым но пришла любовь

играть в халву довольно просто
надев на голову мешок
пугать соседей глупым видом
и диким криком я халва

я познакомился на сайте
с небритым толстым мужиком
пришел на встречу там блондинка
обмана полон этот мир

оксану сбил товарный поезд
все кости ей переломал
вот это бабы ощущенья
а героин и секс ничто

я молча подаю окрошку
ты улыбаешься в ответ
похоже так и не заметив
что я молчу не о тебе

вороне раз кусок лисицы
послал какой то добрый бог
и басня стала и короче
и справедливее в разы

не всю людмилу любит игорь
а лишь один её фрагмент
однако взял женился сдуру
на всей людмиле целиком

«Путин и мужик» (Дмитрий Быков, 26 октября 2011 г.)

В сапогах, в потёртой блузе,
С бодуна, во всей красе,
Шёл мужик по кукурузе,
По несжатой полосе.
Пиджачок торчал кургузо,
Из цигарки шёл дымок,
Думал: «Вот же… кукуруза…»
Думать дальше он не мог.

Вдруг зарявкали моторы,
Подошёл комбайнов строй,
И в комбайне – Тот, Который,
А в соседнем – Тот, Второй.

В куртках фирменной расцветки,
В окруженьи поселян,
И в руках у них ракетки,
И у каждого – волан.

Неприступный и хрустальный
И стремительный, как вжик,
Путин вышел из комбайна.
Путин! Тут и сел мужик.

Вышел, солнцем осеянен,
Наступил в родную слизь.
«Что, трясёшься, поселянин?
Это правильно, трясись».

Увидав перед собой их,
Поселянин заблажил:
«Как же вас сюда обоих,
Чем я это заслужил?»

Неожиданно доступен,
Побалакать он мастак:
«Да не бойсь, – промолвил Путин, –
Мы с Димоном просто так.

Видишь, нынче за обедом,
Доедая эскалоп,
Мы подумали с Медведом,
Замутить ещё чего б?

Всяко делали, чего там,
Забавляли всю страну:
Управляли самолётом,
Погружались в глубину,
Нежной дружбы не таили,
Пели рок, коров доили,
Твиттер, свитер, Макинтош,
Лыжи, транспорт – всё, что хошь.

И при звоне чашек чайных
Был ответ произнесён:
Мы ни разу на комбайнах
Не играли в бадминтон!

Ни в России, ни в Союзе
Так не делали, скажи,
И при этом – в кукурузе!
Ведь смешней же, чем во ржи?»

Оболваненный серьёзно тем,
Тихо молвил поселянин:
«Вот же круто!.. А зачем?»
Путин скушал эту дерзость
И ответил не по лжи:
«А чего ещё тут делать?
Ну не править же, скажи?»
И мужик, напрягши память,
Так и брякнул королям:
«Правда. Лучше вам не править.
Лучше так вот, по полям.
И ракетки, и воланы,
И комбайн для куражу…
А какие ваши планы,
Я хоть бабе расскажу?»

И с усмешкою, как ангел,
Он сказал: «Примерно так:
То ль на лыжах в акваланге,
То ли в танке на журфак».

Что тут скажешь, что предложишь,
Лёжа в страхе на стогу:
«Как ты так, без литра, можешь?»
«Да, – ответил он, – могу».

Я люблю свою работу,
Я приду сюда в субботу
И конечно в воскресенье.
Здесь я встречу день рожденье,
Новый год, 8 Марта,
Ночевать здесь буду завтра!
Если я не заболею,
Не сорвусь, не озверею,
Здесь я встречу все рассветы,
Все закаты и приветы.
От работы дохнут кони,
Ну а я... бессмертный пони!

Соевым соусом рожу намажу,
Сяду в кустах у дороги.
Чем я не ниндзя?

давайте трахаться почаще
кричал на площади илья
а люди шли не глядя мимо
но каждый думал а давай

олег за всё берётся смело
всё превращается в говно
а если за говно берётся
то просто тратит меньше сил

илья старается скорее
уравновесить зло добром
увидел парни бьют мальчишку
красиво рядом станцевал

висит на сцене в первом акте
бензопила ведро и ёж
заинтригован станиславский
боится выйти в туалет

вчера зайдя ко мне без спроса
разбив окно и выпив джин
аркадий кончился как личность
и начался как пидарас

геннадий был метафоричен
когда он говорил пиздец
то это значило какао
или сегодня будет дождь

семен задумался о жызни
грустит и пъёт десятый день
а николай веселый ходит
все время думает про смерть

искусствоведов группа тихо
восторженно глядит на холст
и вдруг один седой и строгий
отчетливо сказал говно

зарой меня под абрикосом
я буду плакать и просить
не зарывай меня не надо
и ты тогда не зарывай

купил айфон а чо с ним делать
где кнопки чтобы нажимать
и как мне позвонить сереге
а вот и он звонит и чо

ты рассказал мне просто правду
а я ужасную хочу
такую чтобы обосраться
завыть забиться захрипеть

олегу голос из розетки
позволил убивать людей
олег включает телевизор
запоминает имена

колян фамилию бубындя
сменил на гауфзильберштольц
и вдруг стал какать шоколадом
все рады в шоке лишь отец

олег купил оксане стринги
но шутки ради сам надел
а через месяц в этих стрингах
он целовал уже петра

олег ходил по всей квартире
на кухню в душ и в коридор
но николай поймал олега
и приучил ходить в лоток

сходила лошадью оксана
затем олег сходил слоном
потом пришел гросмейстер крамник
просил фигуры не глотать

ежа пугали голой жопой
в лесу олег и николай
еж напугался тут на жопу
пришел позырить и медведь

не взяли дусю в балерины
на сальсу в шестовой стриптиз
теперь назло всем этим гадам
она хуярит нижний брейк

О красоте полёта птицы рассуждая
И сакуры чудесный аромат вдыхая
Сношали гейшу двое самураев
Нефритовыми стержнями сверкая...

Теперь я понял, чем дурак
От умных отличается;
Дурак кричит и никогда,
Ни в чём не сомневается.

Нас невозможно сбить с пути - нам пофигу куда идти.

Какая «осень золотая»!?
Какой еще «природы бал»!?
Люблю грозу в начале мая,
А осень, суку, в рот ебал!
Вы что, как с дуба лист упали,
Как ртуть в термометре сползли!?
Какой «восторг», какие «дали»,
Какие, в жопу, журавли!?!
Какая «красота природы»!?
Какое «время колдовства»!?
Пальто, сапог, труба завода
И заебавшая листва!!!
Послушать вас, так все прекрасно:
И холод сраный, дождь и снег.
И ветер, блядь, и нос мой красный,
И перед лужами разбег.
Какая, на хуй, «красок пляска»?
Какая, блядь, «прозрачность вод»?
Я городской, привыкший к ласке,
А не степной оленевод!
Романтики, в пизду идите
С любовью к всяческой красе!
Какая ж мука, извините,
Жить в этой средней полосе!

Надорвал от смеха пузо, обессиленный лежу — остроумные французы запретили паранджу!
Поучительная штука в нашей средней полосе! Типа выпендрилась, сука? Обломайся, будь как все!
Запретили не для смеху, не из вредности совсем. Просто потому что нехуй, и осточертело всем.
Полицейский в людном зале вдруг заглянет в щель для глаз: «Быстро снять! Кому сказали? Я до трех считаю. Раз...
Развели в Париже моду! В кишлаке своем ходи, нацепив трусы на морду с амбразурой посреди!
Мы ж не ходим по Ираку в миниюбке с декольте? Мы ведь можем прятать сраку, где традиции не те?
Либо дуй отсюда, либо — свой дресс-код меняй уже. Черножопые талибы заебали в парандже!
Мало нам евреев в кИпах и чалмы на головах... Я до трех считаю, типа. И уже настало — два...
Пусть ты молишься Аллаху, на Бен Ладена дрочишь, только непонятно: нахуй — ты приехала в Париж?
У себя в своем Ираке хоть носи противогаз, хоть замок повесь на сраке. Но в Ираке! Не у нас!
Натяни себе на рожу хоть верблюжие мудя, на таких, как ты, прохожих, через щелочку глядЯ!
Здесь такой хуйни не будет, здесь у нас другой закон! Здесь едят лягушек люди! Люди кушают бекон!
Люди молятся на Гуччи, носят Прада в ресторан. Не умеешь? Мы научим! Не желаешь? Дуй в Иран!
Привезли свою культуру и устроили кишлак! Научись хотя бы, дура, наносить на ногти лак!
Позаботься о здоровье! Потрудись освоить душ! Выщипай усы и брови! Зубы вставь, что выбил муж!
Пусть твои кинжал и сабля не мечтают о врагах, а помогут волоса, бля, чисто выбрить на ногах!
Натяни чулки и блузку, скушай сэндвич, а не плов! Сука, выучи французский!!! Да хотя бы пару слов!!!
Понаехало баранов в Елисейские поля! Прочитали полкорана — европейцы, нахуй бля!
Да и то, что прочитала, так до мозга не дошло: вам велят прикрыть ебало. Но ебало — не ебло!
Хоть во Франции ебутся преимущественно ртом, только вам из ваших Турций рано рассуждать о том.
Развелось приезжих наций в каждом сраном гараже. Научись предохраняться, а не шляться в парандже!
Поналезли без прописки папуасы с диких гор, привезли друзей и близких — стыд и ебаный позор!
На Монмартр выйти страшно — словно мумии вокруг. Словно Эйфелеву башни зомби атакуют вдруг!
Может, это чьи-то жены, но вокруг себя глядишь — словно толпы прокаженных понаехали в Париж!
Словно спрятан под накидкой страшный сифилис внутри! Я считал до трех, шахидка. И теперь настало три!»
И — хуяк коленом в пузо! И локтем по почкам — раз! Жаль, у них менты-французы не такие, как у нас.
Даже вслух сказать такое — воспитание не то. И оставят всех в покое. И уйдут, как конь в палтьто.
Даже в случае приказа против дам не примут мер. Автор текста не указан, но по почерку — Мольер.

© Леонид Каганов.
http://lleo.aha.ru/dnevnik/2011/04/13.html

Больше лишь на два размера
Шапку, умудрившись подарить,
Папа своего пострела.
Убеждал ее носить:

У тебя ведь умный папка.
Знаю выход я, сынок.
Будешь надевать под шапку
Пару шерстяных носок.

Поймал любовника-не бей!
Вдруг он отец твоих детей...

23 ФЕВРАЛЯ - лучший день календаря!
Мужики в пылу азарта, квасят до 8 Марта.
А затем, как наши деды, В бой идут до дня Победы.
Ну а там уж, между нами... Новый Год не загорами !!!

Женщины носят чулки и колготки.

Полное собрание стихотворений.

Игорь Иртеньев.

Женщины носят чулки и колготки,
И равнодушны к вопросам культуры.
Двадцать процентов из них - идиотки,
Тридцать процентов набитые дуры.

Сорок процентов из них - психопатки,
В сумме нам это дает девяносто.
Десять процентов имеем в остaтке,
Да и из этих-то выбрать не просто.

Тамара Панферова: Oтвет Иртеньеву.

Носят мужчины усы и бородки,
И обсуждают проблемы любые.
Двадцать процентов из них - голубые.
Сорок процентов - любители водки.

Тридцать процентов из них - импотенты,
У десяти - с головой не в порядке.
В сумме нам это дает сто процентов,
И ничего не имеем в остатке.

Эрнст: Ответ Иртеньеву и Панферовой.

Сорок процентов из тех, что в колготках,
Неравнодушны к любителям водки.
Любят порой голубых психопатки,
Правда у них с головой не в порядке.

Дуры всегда импотентов жалели,
А идиоток придурки хотели.
В сумме, конечно же, нас сто процентов:
Дур, идиоток, козлов, импотентов.

Виктор Бичев: ответ всем троим.

Сорок процентов из женщин артистки.
С ними иметь надо крепкие нервы.
Десять процентов из них феминистки,
А половина - обычные стервы.

Что ж предпринять мужикам при бородках,
Если проценты тут вышли такие?
Что-то из двух: иль довериться водке,
Или всем скопом пойти в голубые.

Вот и кончились букеты, СМС, понты, конфеты,
Поздравленья, пожеланья, ссоры, крики, расставанья,
«Почему не позвонил?», «Сволочь, ты меня забыл!»,
«Гад, не любишь ты меня!», «Как гвоздики? Что за хня?»,
«Шуба где? Ты обещал!», «Клавку тоже поздравлял?»,
«Ты кому звонил весь вечер?», «Да какая нафиг встреча?»,
«Я хочу как тот, в рекламе!», «Ну и где подарок маме?»...

Как славно дышится озоном,
Как вьются тучки над газоном,
Давненько не было дождей! -
Смеялись жители Помпей.

Люблю я смотреть, как жена
Задумчиво моет полы.
О как её шея нежна!
О как её плечи милы!

Люблю я смотреть, как жена
На кухне готовит обед.
Как сладко зевает она,
Наверное, встала чуть свет.

Люблю я смотреть, как жена
С хозяйственной сумкой идёт.
О, если бы знала она,
Как ей эта сумка идёт!

Вот руку сменила жена,
Вот стёрла ладошкою пот,
Хоть хрупкая с виду она,
А надо же сколько несёт!

Люблю я смотреть, как жена
До ночи стирает бельё.
О, если бы знала она,
Как я обожаю её!!!

Тело спит, оно устало,
ведь оно вчера бухало.
Мозгу тоже не до тела,
тихо спят его отделы.
И желудок спит усталый,
только язвы не хватало.
Только печени не спится - надо ж было так напиться.

Папам на заметку - как развлечь ребенка.

.. я пришью ему новые
ножки...
... он опять побежит по
дорожке...
... и опять попадет под
трамвайчик...
... мазохист этот ебаный
зайчик.

В каждом маленьком ребёнке
и в мальчишке, и в девчонке,
есть по 200 грамм какашек
или даже полкило!
А вот в дяде или в тёте,
в каждом взрослом идиоте,
и бывает так, что вовсе,
целый человек - ГОВНО!

Коли вам охота секса
и вас тянет в страшный блуд
накосячьте на работе
и вас тут же отъебут!!!!!!

"Лишь 300 грамм свинца в висок
Уйти помогут и забыться
Ложатся пальцы на курок
И сердце прекращает биться...".

P.S. ТРИСТА грам свинца - это заряд противотанковой пушки...
Эмо совсем охуели...

Про 30 копеек.

Копейка — это спичек коробка,

Или два перышка со звездой,

Ещё она может стать газировкой

(Без сиропа, просто водой).

Две копейки, попросту — «двушка».

Без которой нельзя позвонить,

А три — уже кваса мелкая кружка,

Или уже «с сиропом» попить.

Четыре копейки — булочка с маком.

Или баковсхий презерватив.

Пятак – понятно, для автомата,

в метро проходишь, его опустив.

Ещё пятак — пирожок с повидлом,

Ну а бублик — уже за шесть.

И, конечно, кваса пол-литра,

Чтобы не всухомятку есть.

На семь покупаем пачку соли,

Или тёплую булку французскую.

А «фруктовое» вы не любите что ли?

Значит, вы — дураки нерусские!

Восемь копеек — кило картошки,

А лучше — берёзовый сок вкуснячий,

На девять — уже гуляем немножко:

«Дружба» сырок берём однозначно.

Десять копеек — сочок томатный.

Или билет на «Неуловимые»,

Ну, а одиннадцать — тут понятно:

Это оно — эскимо любимое!

Двенадцать копеек- пустая бутылка,

Монпасье или яблочный сок,

Тринадцать — батон (не руками, а вилкой!).

Четырнадцать — «Прима» (не рано, сынок?).

Пятнадцать — бутылка (уже молочная),

«Полубокс» (причёска), беляшик,

Шестнадцать – чёрный, буханка, точно!

И молоко пирамидка из ящика

Семнадцать — сто грамм разливной сметаны.

Восемнадцать — батон, это — проверено!

Девятнадцать — пломбир, разлюбимый самый,

А двадцать — из бочки стакан портвейиа.

Двадцать одна — сотня граммов «взлётной».

Ситро в стекле — двадцать две копеечки,

Ещё двадцать две — «Беломор» почётный

(Купил, и кури себе на скамеечке).

Столько же стоила кружка пива

А двадцать три – пирожки с капустой

Какой же парок он них красивый

Сейчас бы съел, чтоб мне было пусто!

Ну, напрягаем память бездонную:

За двадцать четыре было чего-то?

Помню! Литр молока бидонного.

Его и сейчас иногда охота.

Двадцать пять — билетик в кинушку

На сеанс «до шестнадцати лет».

Добавь копейку, бросай войнушку

И лопай «усиленный школьный обед».

Двадцать семь – и

(Выпьешь бутылку и жизнь легка),

За двадцать восемь – батонище длинный,

Двадцать девять — сто «докторской» без жирка.

Тридцать, которые два по пятнадцать-

Что это было? Явская «Ява»?

Память, кончай ерундой заниматься,

Помнить всё это — просто подстава!

Цифры советские, памяти пленники,

Карандашом обслюнённым химическим.

Кто наносил вас на рваные ценники,

Если вы вечными стали практически?

Это же бред, это просто безумие:

Спят Мелитополь, Ростов и Москва, —

Но разбуди хоть кого в полнолуние-

Скажет, не думая: «три шисятдва!»

Видел недавно Ефремова в телеке —

Там, где Доронина пела ему,

Гляжу, а на счётчике — тридцать копеек.

Вспомнил все тридцать. Зачем — не пойму

© Андрей Орлов

Он так неотразимо обаятелен,
слывёт в делах третейским рефери.
Его считают другом и приятелем
две сотни человек. А то и три.
Он с физиками дружен и с поэтами,
умён, непритязателен и мил,
монетой помогая и советами
по мере сил. Весьма немалых сил.
Он пребывает чистым, отутюженным,
веселым и задорным, словно птах,
желанным гостем будучи за ужином
в квартирах самых разных и домах.
И лишь ночами, если занеможется,
он занят тем, что душеньке милей:

Мошенничество. Рэкет. Скотоложество.
Поджог. Грабёж. Подделка векселей.

(с) Александр Габриэль

И снова Агния Барто:

Мы сегодня в цирк поедем!
На арене нынче снова
С дрессированным Медведем
Укротитель дядя Вова.

Все специальности пахнут особо:
Пахнет генетик буккальным соскобом,
Пахнут хирурги перитонитом,
А пульмонологи пахнут плевритом,

Пахнет кетонами эндокринолог,
Зубом гнилым пахнет врач–стоматолог,
Медик судебный пахнет могилой,
Пахнет начмед коньяком и текилой,

Пахнет секретом простаты уролог,
Барием пахнет врач–рентгенолог,
Запах мокроты, кровей и мочи
Всюду несут лаборанты–врачи,

Пахнет агаром микробиолог,
Гипсом и шинами — врач травматолог.
Пахнет слюнями, с отрыжкой и без
Врач кабинета ФГДС.

Розами пахнет… хороший проктолог,
Пахнет старушками врач–геронтолог,
Пахнет УЗИстка кондомом и гелем,
Медрегистратор — бумагой и клеем.

Пахнет ногами доктор подолог,
Грилем и пролежнем — комбустиолог,
Рвотой, бомжами, мочой и бензином
Пахнет врач «Скорой» невыносимо.

Тетками пахнет врач–гинеколог,
А парафином пахнет гистолог.
Злыми старушками, тонной бумаги
Пахнут у нас терапевты–бедняги,

Пахнет меконием неонатолог,
Пахнет мочой застарелой нефролог.
Пахнет маммолог грязной подмышкой,
А педиатры пахнут «Растишкой»,

Мокрой жилеткой пахнет психолог,
Пахнет наркозом анестезиолог.
Запахов много, но есть и облом —
Фармпредставитель лишь пахнет баблом.

Фотография в журнале —
У костра сидит отряд.
Вы Володю не узнали?
Он уселся в первый ряд.

Бегуны стоят на фото
С номерами на груди.
Впереди знакомый кто-то —
Это Вова впереди.

Снят Володя на прополке,
И на празднике, на елке,
И на лодке у реки,
И у шахматной доски.

Снят он с летчиком-героем!
Мы другой журнал откроем
Он стоит среди пловцов.
Кто же он в конце концов?
Чем он занимается?
Тем, что он снимается!

Агния Барто (1957 год)

Бережно грабли кладу
Перед дверью соседа.
Ошибкам учиться хочу.

Когда денег было полно,
Кого угодно мог убедить,
Что счастье не в них.

Больше всего я люблю
Скромных, застенчивых женщин,
Что сразу тащат в постель.

За рулем, с перегаром
После пьянки вчерашней.
Пост ГАИ проехал. Сохранюсь.

«Кошелек или жизнь!» -
За спиной раздалось.
Хорошо, что пропил зарплату.

Как верно вы все сказали!
Эх, ваш бы васаби,
Да Богу бы в суши…

По отдельности каждый из вас -
Ломкий и хрупкий прутик.
И лишь вместе вам быть метлою поганой.

Трудное время…
Повешусь…
На родителей шее.

Напиваться с горя
Может каждый дурак.
Тем и займусь.

Я иду, гордо вскинув бровь,
Я - преступник, и этим горд.
Я сегодня убил любовь!!!
Я был зол, непреклонен, тверд.

Умоляла любовь:
«Не тронь, Не губи, пожалей, уйди!»
Я оружие взял в ладонь:
«Нет уж, сука, добра не жди».

Я брезгливо поджал губу,
К ее писку остался глух.
Я газету скрутил в трубу
И ебущихся сплющил мух.

Маленькая ель родилась в лесу.
В лесу и росла, укутанная снежком.
Приехал самурай, рубит ее мечом
Никак.
Двое их в лесу тупых – он и меч.

Я спросил у сакуры,
Где та гейша, которая разбила мне сердце.
Сакура не ответила.
И это хорошо.
В нашем роду и так полно психов,
Которые говорят с деревьями и травой.

Не слышны в саду камней даже шорохи.
Все здесь замерло до утра, кроме нас.
Что ты, милая, смотришь искоса?
Боишься, на спине будут вмятины от камней?

Пусть мама услышит,
Пусть мама придет,
Пусть мама меня неприменно найдет.
Ведь так не должно быть на свете,
Снаружи замок в туалете...

Кому нужны врачи на свете белом?
Ведь это знает каждый идиот:
Лишь два недуга поражают тело - 3.14здец
- не лечится, ХУйня
- сама пройдёт.

Утомленные солнцем 2. (Краткое изложение.)

Входит Котов. Он томится. Он от голода лоснится. Он на западной границе,
в представительстве ГУЛАГА. Кровожадные гэбисты, падкие на извращенья, в
политическом хищеньи обвинили бедолагу. Им в Сибири не сидится, им к Европе
чтоб поближе, чтобы видно было с вышек чуть не Эйфелеву башню. Котов гадов
не боится, смело драпает по крышам. Гордый Юнкерс взмыл повыше и спикировал
отважно, сокращая населенье. Взрывы. Вопли. Затемненье.

Входит Дюжев. Он контужен. По сюжету он не нужен.

Входят воины штрафбата. Им оружия не надо, им саперную лопату выдают
одну на роту. Командиры-идиоты поредевшие останки шлют на парусные танки
непременно в штыковую, чтобы удаль боевую показать проклятым фрицам (тем,
культурным, очень стыдно). Дальше ни хрена не видно, видимо, пришлось
делиться многотысячным бюджетом - без ущерба для сюжета, всех и так
давно убило. Взрывы. Вопли. Очень мило.

Входит катер вместе с Надей (сколько Надя папе платит?), что, отметим,
очень кстати: Наде хорошо за двадцать, значит, будет раздеваться. Зритель
замер в предвкушенье, ожидая искушенья сиськами врага народа. Вот немецкие
пилоты переходят на сниженье, открывают бомболюки (входит жопа, крупным планом),
и парят над капитаном, провоцируют, подлюги, хоть оно и неудобно.
Капитан, взревев утробно, сделал ложное движенье. Взрывы. Вопли. Продолженье.

Входит мина. Всем ховаться. Мине хочется взорваться, но плывет, куда деваться:
режиссер уж больно строгий. Входит Гармаш. Он безногий. Гармашу неловко тоже.
Он с духовностью на роже крестит мину вместе с Надей, и, решив, что с Нади
хватит, тонет с явным облегченьем. Окрыленная крещеньем, мина волевым решеньем
топит баржу с партактивом. Взрывы. Вопли. Как красиво.

Входит Сталин вместе с тортом (шоколадным, вот же гнида). У него рябая морда,
Ворошилов и Буденный. У МихАлкова Никиты зубы сводит от обиды, он кипит, прямой
и гордый, каннским солнцем утомленный. Он борец в седьмом колене супротив
советской власти и ее дурацких премий Ленинского комсомола. Он встает, мятежный
гений, и виновнику несчастий, вереща от наслажденья, телом крепок, духом молод,
- о, как сладок миг расплаты! - мажет морду шоколадом. Это сказка, очевидно.
Взрывы. Вопли. Как обидно.

Входят разные актеры и друг друга убивают. Входят глупые саперы и кого-нибудь взрывают.
Входят головы и ноги и другие части тела, их дизайнеры умело разбросали вдоль дороги,
чтоб никто не думал в зале жрать попкорн, на это глядя. Все идут, куда послали.
Дальше всех послали Надю. Входит Митя в роли гада, нестерпимо инфернален.
Всех, кто скрыл в анкете брата, расстреляет лично Сталин, а кого не расстреляет –
доведет до энуреза. Входит Котов, щеголяя металлическим протезом.
В подтверждение названья, солнце всходит и заходит.
Входят табором цыгане и немедленно выходят. Бравый вермахт входит с помпой, полный
нравственных метаний. Входит ядерная бомба на немецком ероплане.
Входят сиськи! На экране суета и мельтешенье. Взрывы. Вопли. Продолженье.